Глава 4. Польский бунт
Ксендзы гнались за ним попятам. Шляхтичи пытались убить его из револьвера, рубили нашего спецмедведя саблями. Бей москаля!!! Гремело по лесу. Опять вляпался, думал, убегая спецмедведь. Давно ли, кажется, на Кавказе бедовал. И как я сюда попал? И зачем нам с поляками воевать? Ведь убьют ненароком.
Страшная ночь. Отряд графа Семишкурного попал в засаду и был полностью разгромлен. Отряд красных польских повстанцев, а красные они были самые вредные и агрессивные, неожиданно напал и выкосил косами буквально всех. У повстанцев не хватало оружия, и они пользовались таким варварским и страшным оружием.
Разрубим его паны!!! Слышал за собой Семишкурный.
Пшеклентый москаль. На березу его, лайдака. Лучше живьем его сожгите, паны. Уговаривал повстанцев ксендз. Поберегите веревку, не достоин он веревки.
Если бы не темнота, затрудняющая преследование, быть бы тебе, спецмедведь, поджаренным на хорошем огоньке.
Где этот чертов Муравьев?! В отчаянии думал он. А Муравьев тем временем боролся за выживание в другом лесу, отбиваясь от другого отряда повстанцев. Страшная ночь для московских оккупантов. Бог на небе видел вопиющую несправедливость, представители самой правильной религии страдали и гибли от рук схизматиков??? Но Бог не вмешивался, кто их на земле знает, какая сейчас религия правильная, я уже отстал, пусть сами разбираются.
Стоны в лесной глуши, добивают раненых. Вопли преследователей. Сопение усталого спецмедведя. Но еще немного и он спасен. Кажется, ему удалось оторваться от погони.
Пан, слышалось ему в ночной темноте. Пан, не угодно ли к нам? Мы местные русалки любим вас, москалей. У нас, в омутах, столько интересного для туриста из Петербурга.
И они туда же, думал Семишкурный. До чего развратилось и ополячилось местное население.
Но Неубей-Семишкурный был не прав. Гул возмущенной толпы, крик крестьян мужиков: а косы то, косы опять у нас взяли. Москалей побьете, косы позатупите, чем мы косить будем?
Крестьяне из окрестных деревень вступились за добрых гостей из России. Они нам землю дадут. Они нас от барщины освободят. Толковали между собой поселяне и между делом рубили топорами ксендзов и шляхтичей. Долой эксплуататоров. Кричал народ. Сами хотим стать эксплуататорами. Землицу получим и забогатеем.
Страшная ночь, кровавый рассвет забрезжил над лесом.
Неубей-Семишкурный опять жив.
А где же медвежья шкура?! Её судьба беспокоит меня.
Там, в столице, где Александр II день и ночь работал над документами, там, в Зимнем Дворце, где княжна Юрьевская, работая по ночам, утешала трудолюбивого монарха, там, где за стеной в соседней комнате сидела императрица и подслушивала, как Юрьевская утешает её мужа. Так вот, именно там не знали и знать не желали, что со спецмедведем происходит. У нас спецмедведей много, у нас все спецмедведи. Ушел ты, Неубей-Семишкурный, от государева тела и ты теперь только один из многих.
Конец ознакомительного фрагмента.
